Впрочем, и я уже заводилась не так охотно, я была раритетом. Я чувствовала себя красивой, блестяще ухоженной машиной, стоящей одиноко в гараже, к которой хозяин подходил крайне редко, открывал дверь, садился, смотрел на себя в зеркало заднего вида, ставил любимую песню «Проваливай, Джек» любимого Рэя Чарльза, тем самым давая понять всем другим моим поклонникам, что у этой тачки один хозяин, и, погладив панель, выходил из машины и катился дальше задумчивый, с чувством выполненного супружеского долга. Ну, ты не знаешь, что это такое, чувствуешь себя как на панели, когда тебя просто погладили немного и отпустили по своим делам, даже не поцеловав, бросив дежурное: «До вечера, моя дорогая, я позвоню».

Так я оказалась в автомастерской.

Он вышел к машине в штанах и футболке, чистый, симпатичный и мускулистый. Не так я рисовала себе автомехаников, которые обычно только торчат из-под машины, в масле, пропахшие бензином. Мне казалось, что от другого они торчать просто не умеют. Не было ничего такого, будто я в магазин пришла поменять свой вид на жизнь.

– Что у вас, девушка? – Сразу же расположил он меня к себе.

Он был моложе меня, это мне льстило, вообще что-то есть в молодых, да ранних.

А что в них такого есть?

В них нет старческого занудства.

Пить так пить.

Целоваться так целоваться.

Спать, так высыпаться.

А не то что полезно – не полезно, вредно – не вредно, завтра рано вставать – не вставать. Есть повод – не вставать. И тут появляется неуверенность, раз у него не стоит на меня, может, со мной что-то не так. Всем известно, что за каждой уверенной в себе женщине стоит…

«Давай я тебе все объясню» – любимые слова всех мужчин, а мне не надо объяснять, толку от этих объяснений, только неправой себя почувствуешь, мне, может, просто поругаться хочется, чтобы потом был секс без страха и упрека.

– Как твой ученый, не ревновал?

– Еще как. Он ревновал, даже ничего не зная. А если бы узнал, умер бы раньше. От ревности. Он не мог себе такого представить, фантазии не хватало.

– А почему ты больше не вышла замуж?

– Я поняла, что женщине не нужен муж, ей нужен мужчина.

– Нашла?

– Да. Больше я не грузила Феликса жалобами и упреками. Душа моя стала ровной, как гладь большой реки. Я нашла себе другую отдушину. Он был писателем. Как-то толкаясь по книжному магазину, я наткнулась на писателя, точнее сказать – на толпу, которая его окружала. Это была презентация его книги, новой книги. Вопросы были стандартные, зато ответы оригинальные. Было непонятно, автор прикалывается или он действительно такой искренний. В любом случае врал он волшебно. Что-то щелкнуло внутри меня, включатель, он зажег свет, а может карусель, чтобы желание завертелось.

Писатель и Надя

– Ты очень похож на кота. Как тебе это удалось?

– Я и есть кот. Кот Баюн. Я люблю слова, а люди любят порядок. Видимо, я научился расставлять слова таким образом, чтобы они приводили в порядок мысли, то есть приводили людей в чувства.

– Считаете ли вы себя разносторонней личностью?

– Нет, надо еще научиться играть на пианино.

– Ваше любимое хобби?

– Разные были хобби. Вело, потом метро, дальше было авто.

– С чем связана такая эволюция?

– А как бы я еще мог подкатить к своей музе? Не умеешь подкатывать – сиди и строчи в стол. Ни одно издательство не возьмется печатать автора без музы. Главное условие любого издательства – это наличие музы.

Я привела его домой познакомить с Феликсом, посмотреть, что он скажет о свободе, если я попрошу его пройтись прогуляться.

Что тут началось, просто ад, я не знала, смеяться мне или плакать.

– Что за козла ты в дом притащила?!

– Это не козел, это писатель.

– Писатели все козлы. Этот мне особенно не нравится.

– Не волнуйся ты так, я с ним буду спать, а не ты.

– Кем вы мечтали быть в детстве?

– Не поверите, я хотел быть электриком. Однажды у нас во всем доме вырубило свет на целые сутки, все ходили в потемках грустные, неприкаянные, оторванные от экранов, брошенные на произвол тьмы люди. Пока, наконец, не появился электрик и не дал нам свет. Тогда я понял, кто здесь главный, и мне жутко захотелось вот точно так же обеспечивать людей светом.

– А почему не стали?

– А потом я сходил в театр, там после спектакля артистам аплодировали и кричали браво! Короче, электрикам никто не хлопает. Меня купили аплодисменты.

Он рассказывал мне о своих литературных героях. Играя со мной то в девственника, то в злодея, то в подкаблучника, то в насильника. Это было забавно, я полностью выпала из своей обычной жизни, ушла в другое измерение. Дошла до того, что я начала его вдохновлять.

– Ты самая стройная моя настольная лампа. Я всю жизнь хочу писать при этом свете. Я так думаю, нам надо поговорить о семье.

– Хорошо, у меня есть муж.

– Отлично, значит, тебе семья не нужна?

– Мне нет. А тебе?

– Мне достаточно тебя.

Феликс не почувствовал никаких изменений, он звонил теперь не так часто, но все еще проверял мои чувства, получалось фальшиво:

– На что ты готова ради меня?

– Ты опять задерживаешься?

– Да, нужно еще провести серию опытов.

– Любые лишения, Феликс, ради тебя и науки. Я уже опытная.

Тихон, Фортуна и кот

– Вы аккуратно, как скальпелем, вырезаете каждое слово, и каждый ваш вопрос – как анестезия. Небольшой укол, после которого я не буду чувствовать ничего. Но ведь наркоз потом начнет отходить, и я обнаружу большую душевную рану, в которой вы поковырялись изрядно.

– Я тебя чем-то обидел?

– Нет, но каждым вашим словом вы прокладываете себе мосточек на другой берег меня, и все слова подобраны так, лишь бы не подмочить репутацию. Вы подобрались к моему сердцу слишком близко. Теперь я понимаю, как вы нашли путь к сердцу животных.

– Как?

– Как хищник. У вас проснулся животный интерес. Я чувствую, что в вас появилось намерение, до этого я для вас была пустым местом, а сейчас на этом месте уже пробился росток, который поднимается все выше и выше, и уже мелькают какие-то призрачные планы. Я угадала эту разницу?

– Да, это разница в возрасте, – произнес психолог. Мужчине